Прочитано в январе-2017. Выпуск 54
Этот выпуск опять тематический и посвящен книжным новинкам одного конкретного издательства. «Новое литературное обозрение», или, как его чаще называют, «НЛО» - лучшее издательство, выпускающее современную гуманитарную литературу. В их каталоге есть и прозаическая серия, и поэтическая, но я с особым вниманием отслеживаю новинки в сериях Historia Rossica (отечественная история), «Культура повседневности», «Библиотека журнала «Теория моды».
Александр 1, Мария Павловна, Екатерина «Переписка из трех углов»
-
Изд-во «Новое литературное обозрение», 2016 г.
Наиболее симпатичным из российских правителей мне всегда казался Александр Первый, поэтому когда «НЛО» анонсировало выпуск книги его переписки, я решил ее прочесть. Александр был примерным семьянином и любящим братом. Его младшую сестру выдали замуж за Саксен-Веймарского герцога Карла Фридриха, и Мария Павловна уехала в Веймар, и после этого с родней общалась в основном по переписке. А Веймар, где она жила, в то время считался интеллектуальной столицей Европы: здесь жил Гете, сюда приезжал Шиллер… Другая сестра императора, великая княжна Екатерина Павловна, уехала в Тверь, куда ее муж герцог Ольденбургский был назначен губернатором. Так они и общались друг с другом, из трех углов: Александр писал Марии, Мария писала его жене Елизавете. Переписка эта почти 200 лет хранилась в государственном архиве Тюрингии. И сохранилась во многом благодаря Марии Павловне, которая пережила и Александра, и Екатерину, а на склоне лет завела специальную канцелярию по обработке и хранению своих писем и завещала при ее жизни их не публиковать. Прошло еще много лет, прежде чем избранные письма из многолетней (1804-1828) переписки между членами императорской фамилии увидела свет. Писали они друг другу, разумеется, на французском, так что письма русского царя сестре мы читаем в переводе.
О чем они писали? Да о том же, о чем писали все люди во все времена – о политических новостях, о родственниках, о знакомых, о местных пересудах. Примечательно, что люди, от которых зависели судьбы Европы, о политике пишут мало и явно без особой охоты. Политика – это работа. А вот то, что наследник няньку за щеку укусил – это интересно, это семейные, интимные, домашние тайны, которые хочется обсуждать. Хорошая книга.
{jumi [*22]}
Фритьоф Беньямин Шенк «Поезд в современность. Мобильность и социальное пространство России в век железных дорог»
-
Изд-во «Новое литературное обозрение», 2017 г.
Лев Толстой, как известно, железную дорогу не любил. Настолько не любил, что самого несимпатичного героя – Позднышева из «Крейцеровой сонаты» - заставил излагать свою безумную исповедь попутчикам именно в железнодорожном вагоне. А уж как использовал Лев Николаевич железную дорогу в судьбе Анны Карениной, мы и так знаем. Железная дорога, следует отметить, графу символически отомстила: Лев Толстой простудился во время железнодорожного путешествия, а умер в доме начальника станции Астахово. Вообще же сложные отношения русских писателей, русских политиков и русских интеллигентов с железной дорогой – тема малоизученная. Железную дорогу в России, как известно, строил немец Клейнмихель, а другой немец – антрополог и историк Фритьоф Шенк – впервые описал ее как социокультурный феномен российской жизни XIX века.
Поразительно интересная книга. В том смысле, что огромное количество информации, которой раньше нигде не встречал. О том, как начало регулярного железнодорожного сообщения привело к экономической катастрофе целые волости, до этого жившие ямским извозом – там просто все остались без работы. Как «чугунку» ненавидели за то, что под строительство складов и станций забирали лучшие пахотные земли. С другой стороны, уже через несколько лет самые дорогие земельные участки продавались из того расчета, насколько далеко от них до ближайшей станции. Да и ездить в гости, на этюды, на дачу стало куда легче. Благодаря строительству железной дороги вся Россия, извините за каламбур, пришла в движение.
ОТ ЭТОГО ЖЕ АВТОРА: ИСТОРИЯ РОК-МУЗЫКИ ПОЛУВЕКОВОЙ ДАВНОСТИ
Илья Виницкий «Граф Сардинский. Дмитрий Хвостов и русская культура»
-
Изд-во «Новое литературное обозрение», 2017 г.
«Графом Сардинским» называли Дмитрия Хвостова, и свой титул он получил заслуженно, за серьезные успехи на дипломатическом поприще. Он был выдающимся государственным деятелем, но в истории остался совсем не благодаря своим успехам на поприще служения государству. Хвостову ужасно не повезло: он писал стихи. И стихи эти были такого ужасного качества, что их высмеивали все, кому ни лень. В светском обществе считалось хорошим тоном развлекать гостей чтением самых чудовищных виршей «графа Сардинского», и даже спустя сто лет всех несчастных графоманов неизбежно сравнивали с несчастным графом Хвостовым.
Илья Виницкий написал отличную книгу – не о самом плохом поэте эпохи, а попытался через судьбу худшего из стихотворцев показать моментальную картинку литературных и салонных нравов того времени. Ведь самый плохой является антиподом самого хорошего, и не будь у русской литературы графа Хвостова, как знать – может, не было бы и Пушкина. Книга «Граф Сардинский» - очень достойная попытка реабилитировать поэта «графа Сардинского» если не в глазах потомков, то застолбить ему заслуженное местечко в пантеоне отечественной поэзии. И заодно порассуждать о феномене графомании. И процитировать стихи самого Хвостова.
XX век: Письма войны
-
Изд-во «Новое литературное обозрение», 2016 г.
Потрясающая книга. Как-то никогда не задумывался, что феномен военной корреспонденции, стал массовым явлением именно в начале 20 века, когда на службу стали призывать сплошь грамотных рекрутов (а неграмотных учили читать-писать уже в казарме). Началось это, ориентировочно, в 1902 году, когда русские солдаты участвовали в англо-бурской войне, закончилось в 90-е годы, в первую чеченскую кампанию, когда вместо писем солдаты стали слать домой смски. То есть перед нами законченный исторический период начала и конца массовой переписки (в годы Великой Отечественной полевые почты доставляли до 70 миллионов солдатских писем ежемесячно), и этот феномен – о чем писали люди с войны – до сих пор, оказывается, оставался неизученным.
Книга «Письма с войны» - первое фундаментальное исследование феномена военных писем, предпринятое в рамках гранта Принстонского университета. Письма распределены по годам, по темам, по театрам военных действий. Помимо самих писем, масса неожиданных и любопытных выводов. Какое слово, как считаете, было самым распространенным в солдатских письмах? Оказывается, это слово «ужас». Когда на войне человек сталкивается с чем-то невероятным, кошмарным, запредельным для восприятия, он чаще всего не способен это описать – нет таких слов в его лексиконе. А о чем меньше всего пишут люди с войны? Оказывается, меньше всего они говорят собственно о войне, боях, потерях, ранах, сражениях. Письмо – это место интимной встречи с родным человеком, его следует оберегать от кровавых подробностей. В сборник вошли подборки писем из частных коллекций, архивных и музейных фондов, а также ранее опубликованных, но малодоступных источников. За редким исключением письма представлены целиком, без купюр. И это первое исследование военного письма как особого жанра. Захватывающее, я не мог оторваться, настолько это здорово сделано.
Александр Эткинд «Кривое горе: память о непогребенных»
-
Изд-во «Новое литературное обозрение», 2016 г.
Очень тяжело мне было читать эту книгу. Я сам родился и вырос в Норильске, где в советские годы тема лагерей, репрессий, жертв была под таким запретом, что даже из официальных книг вычеркивали слово «лагерь» - чтобы избежать ненужных ассоциаций. До конца 80-х я, как и все, был уверен, что Норильск строили комсомольцы-добровольцы, и когда в перестройку стали писать о лагерях, расстрельных зонах, о восстаниях, когда стали открывать места массовых захоронений, - для многих это было шоком, конечно. Александр Эткинд написал книгу о том, что этот шок не прошел по сей день, и память о жертвах политических репрессий сталинской эпохи способна принимать самые гротескные, необычные, абсурдные формы. Наше представление о репрессиях сформировано текстами и фильмами, которые вряд ли отражали реальную картину происходящего, а следовали таким же заготовленным штампам.
«Кривое горе» - книга очень важная для возвращения к теме политических репрессий в отечественной истории, но в одном я с автором не согласен. Несколько раз он говорит о том, что влияние сталинских репрессий на массовое сознание советского народа было настолько тотальным, что даже сегодня новые поколения являются ответственными за то, что происходило тогда. То есть нынешнее российское государство всецело несет моральную и историческую ответственность за сталинские преступления. Это не совсем так, это предмет отдельного разговора, и именно такие выводы придают книге Александра Эткинда (очень хорошей во всех остальных смыслах) какое-то политическое, агитационное, идейное послевкусие.
