Июльское настроение у тех, кто не принадлежит ни к одному из двух лагерей «энтузиастов», повторило настроение июньское. Говоря по-простому, остается совершенно непонятным, как вылезать из той «ж…», в которой оказались основные участники «украинского сюжета», включая Европу и США, да и, откровенно говоря, всё человечество или значительная часть его, раз уж приходится всё чаще вспоминать о «голодающей Африке»?
Более или менее рациональный вариант лично я вообразить могу. Имеющаяся линия фронта замораживается, кровопролитие заканчивается, проблема сначала топится в болтовне бесконечных и безрезультативных переговоров, а потом превращается в «замороженный конфликт» с надеждой на то, что уже другие поколения её решат. Лишний раз напомню, что в отличие от личных отношений, в которых решение проблем лучше не откладывать – не рассосутся! – в международной политике «отложенные решения» это не гарантированная, но вполне работающая технология. Ставка на то, что новые поколения, не обремененные фрустрациями уязвленных самолюбий, вообще думающие и чувствующие по-другому, подступятся к проблеме и решат её, вполне может сработать. Я уж не говорю про то, что сложно предсказуемые системные изменения международно-политической действительности проблему могут просто отменить. В общем, как было бы лучше с точки зрения тех, для кого презумпция человеческой жизни хоть что-то да значит, я более или менее представляю. Но как запустить механизм реализации этого, если не лучшего, то хорошего варианта, не пройдя ещё несколько кругов кровопролития, разрушений и человеческих страданий, я не знаю.
Скажу непопулярную вещь. 24 февраля по-настоящему обрадовало в России две – достаточно маргинальные – группы населения. С одной стороны, условных «стрелковцев», которые давно требовали «настоящей» разборки с враждебной Украиной и настоящего «собирания земель российских». С другой стороны, начало СВО дало надежду так называемой «несистемной оппозиции», в общем-то понимавшей, что своими силами действующую власть ей не сокрушить, а надежды на ухудшение жизни населения упорно не сбываются, а санкции от 2014 года, если и сработают, то лет через сто. Но вот задуманная как «маленькая и победоносная», но проигранная баталия, это как бы реальный шанс прорыва к «прекрасной России будущего». Такая вот странная история получилась – СВО стало царским подарком стрелковцам и навальнистам, которых представить себе в одном пространстве невозможно. Более того скажу, если в России будет объявлена мобилизация, это станет подарком все тем же стрелковцам и навальнистам. По ровно той же причине. Одни сделают вывод, что теперь точно можно будет сокрушить Украину и чуть ли не весь агрессивный блок НАТО. Другие, что теперь-то уж точно народ перестанет поддерживать Путина и сокрушит «диктатуру чекистов».
Вот всем остальным сложнее. Их чувства в конце февраля неплохо выразила одна дама: «Я всегда поддерживала Путина, потому что не хотела новой перестройки и новых девяностых. Что мне делать теперь, когда решив сыграть ва-банк во внешней политике, сам президент возможно толкнул страну к новой перестройке и девяностым?» Признаться, у меня не было ответа на этот вопрос. Разве что был совет успокоиться и подождать. Вдруг все будет выглядеть не так печально.
Надо признать, что некоторое успокоение пришло. Развитие событий ударило по нетерпеливым. Сначала круто обломились те, кто верил в блицкриг российской армии. Потом пришло время обламываться тем, кто верил в экономический блицкриг от западных санкций. Сейчас поддерживающие СВО в России настроились на долгую историю. На их оптимизм работают те факты, что российская армия удерживает большие территории в Херсонщине и Запорожье, на которые официально не нацеливалась, медленно вытесняет ВСУ из Донбасса, а украинская армия до сих пор не провела ни одной успешной наступательной операции. Украинские патриоты и их симпатизанты в России и в российской эмиграции верят в волшебную силу поставленного НАТО современного чудо-оружия и в анонсы о контрнаступлениях от мастера сценических реприз Зеленского. Российская публика, настроенная на абсолютную победу, пожалуй, находится в психологически более выгодном положении. Она готова к длительному ожиданию – тут российская пропаганда очень толково переориентировалась и провела соответствующую разъяснительную работу – в отличие от украинской публики, которую украинская пропаганда инфицировала поспешным оптимизмом – верой в разгром России в июле-августе – и только сейчас начинает перенастраивать на «конец года».
В общем, кроме того, что находит отражение в сводках, происходит еще и нервное противостояние двух «психологий отложенных сроков». Инфарктами и инсультами оно, конечно, чревато, но, в отличие от настоящих боевых действий, непосредственно жизни не угрожает.
