«Что же нам осталось? Молодость да старость!» - пелось когда-то в песне «Наши лица» группы «Ноль» Федора Чистякова. Пусть эти слова будут чем-то вроде эпиграфа к данному выпуску «Срока».
Что бы в минувшем месяце июне не происходило, все истолковывалось, как отвлекающее общественное внимание от темы повышения пенсионного возраста. Об этом заявляли так называемые «независимые эксперты» и, скажем прямо, эти их суждения не на пустом месте возникли.
Главным отвлекающим маневром властей объявлен, разумеется, чемпионат мира по футболу. Исполком Международной федерации футбола проголосовал за право России на проведение футбольного чемпионата мира 2018 года в декабре 2010 года. Заметим, что уже после военного конфликта с Грузией и при президенте Медведеве. Сложно предположить, что, подавая заявку на проведение Мундиаля, наши власти делали это с расчетом на то, что под чемпионат будет удобнее объявить о планах продления счастья трудовой деятельности для российских граждан. Воспользоваться – не значит организовать. Но воспользоваться чемпионатом не преминули, это очевидно.
Тоже поотвлекаю внимание от пенсионного возраста. В футбол я не играю, красноречивым болельщиком не являюсь, поэтому поотвлекаю искренним признанием. Признанием в том, что мне в очередной раз довелось убедиться на собственном примере насколько «политизированная публика» - будем считать, что я являюсь ее типичным представителем - далека от народа. О том, что советский пенсионный возраст это роскошь, которую Россия не может себе позволить, что увеличение пенсионного возраста неизбежно, как победа мировой капиталистической революции, я впервые прочитал в 2001-2002 гг. Читал об этом тогда много и в самых разных источниках. Теперь более или менее понятно, почему именно тогда сертифицированные «эксперты» заговорили об этом. Очевидцы и участники «либеральных реформ» раннего Путина сообщили, что увеличение пенсионного возраста рассматривалось как часть пенсионной реформы. Однако тогда не решились.
За последние 10-15 лет я не припоминаю ни одного вменяемого либерального экономиста, который не говорил бы и не писал бы о том, что пенсионный возраст придется повысить. Несмотря на то, что лично я давно нахожусь в оппозиции к либеральной оппозиции, я признаю, что все вменяемые экономисты либо либералы, либо они не являются вменяемыми. Ну а что поделать, если экономика это единственная область, в которой преимущества либералов перед государственниками, социалистами и прочими «истами» достаточно очевидны?
Так вот мне казалось, что за такое количество времени непрерывного продвижения темы повышения пенсионного возраста, да еще и как неизбежности, которой нет альтернатив, общество вполне подготовилось к этому. Ничего подобного. Как выразился один мой знакомый, «на меня сообщение об этом обрушилось, как с ног на голову». «Как снег на голову?» - осторожно поправил его я. «Нет,- сказал он,- меня будто ногой в голову пнули». В общем, наблюдаю, что он не один такой. Данные инициативы оказались неожиданными для явного большинства.
Плюс ко всему многие эксперты либеральных взглядов, которые, собственно, все это время и обосновывали повышение (один мой знакомец всех таких называет «наши гонтмахеры»), в виду своей принципиальной оппозиционности к Путину, резко переобулись в противников повышения пенсионного возраста.
Не обошлось, как всегда, и без иркутского политического постмодернизма. Иркутские либералы экстракласса отправились протестовать против повышения на митинг, организованный местным отделением Национально-патриотического союза России. Митинг открывали «национальные патриоты», представители партии «Патриоты России» и… сторонники Навального. Как говорят в городе И., ты либо не удивляешься самым фантастическим политическим союзам, либо ты не иркутянин. Поэтому удивляться не будем.
На месте оппозиции я был бы счастлив тем обстоятельством, что пенсионный возраст повышает ненавистный режим, не просто создавая яркий повод для оппозиционной движухи, но и реализует непопулярную меру, которую пришлось бы претворять в жизнь и оппозиции в случае гипотетического прихода к власти. Может, и радуются, но виду не показывают. На их месте я бы тоже не показывал.
