Год минул. В Лужниках состоялось хоровое пение Цоя. Я немного удивился, что пели «Группу крови». Думал, что «Звезду по имени Солнце» с необходимыми правками:
«И две тысячи лет – эС-Вэ-О,
СВО – без особых причин.
СВО – дело молодых,
Лекарство против морщин…»
Про «две тысячи лет» это я не в копилку неприятного для российской власти и её поддержантов юмора про «Киев за три дня». В общем, несложно проверить, что никто и никогда из больших и официальных представителей действующей власти не обещал взять Киев за три дня (к слову, эта тема обильно присутствовала в речениях и писаниях западных военных экспертов). Даже если и был такой план, то он был всего лишь одним из вариантов. А одним из других вариантов была долгая, с совершенно неопознаваемым окончанием СВО, собственно, то, что произошло и происходит сейчас.
Отсюда вопрос, какой смысл Кремль мог вкладывать в долгосрочное противостояние? Смысл для корпоративного Запада понятен – истощение российской экономики, достижение сначала точки кризиса имперского энтузиазма, а потом кризиса общественного терпения, а потом и поражение России. Как ни странно это прозвучит, поражение России по образцу поражения США во Вьетнаме – не на полях сражений, а на полях общественного мнения. Это к вопросу, может ли ядерная держава проиграть? Может. И такие случаи уже демонстрировали и США, и СССР, и КНР. В общем, такова стратегия Запада – уверен, что там не очень верят в украинские надежды на прорыв «Леопардов» в Крым, разве что в Донецк. Украину не обсуждаю, там общество в отчаянии и патриотическом угаре одновременно, а руководство в самых смелых и странных фантазиях, я же пытаюсь рассуждать о рационально-обусловленных представлениях, целеполаганиях и действиях. Поэтому как раз про Россию вопрос поставить могу. В чем смысл долгого и изнурительного СВО для России?
Много говорилось, что «украинская баталия» была нужна Путину для разрешения внутренних проблем, для укрепления рейтинга перед выборами 2024 года, для гарантированного выигрыша пятого срока. Ума ни приложу, неужели кто-то всерьез сомневался в том, что этот выигрыш ему гарантирован? Может быть, сам Путин сомневался? Не думаю. Я никогда не верил в тезис об исчерпании «крымского эффекта», более того, я никогда не верил в тезис об исчерпании «эффекта нулевых» (стремительного улучшения жизни миллионов людей после катастрофических для них девяностых). Оба этих эффекта при должном политтехнологическом разогреве делали победу Путина неминуемой не просто в 2024 году, но и в 2030 году, даже при условии участия в них, что Навального*, что какого-нибудь молодого смазливого коммуниста. В общем, не верю я в «выборную версию». А уж в версию того, что СВО и радикальный разрыв с Западом задумывались и осуществлялись для радикальной перестройки российской экономики с сырьевой ориентации на нечто «импортзаместительное», для ее переориентации с Запада на Восток, который стремительно становится экономическим сердцем мира, я, тем более, не верю.
У меня другая версия: СВО затеяна не для военной победы (да-да) и не для завоевания (оно же – освобождение) новых территорий, и даже не для священных для каждого международника-реалиста задач «национальной безопасности», а для радикальной перезагрузки российской нации, точнее – для рождения новой нации. Иначе говоря, не для сохранения власти Путина в «здесь и сейчас», а для сохранения его, так сказать, «политического наследия», для сохранения путинизма, а не Путина. «Маленькая победоносная» такие задачи не решает, ибо стремительно проносится по экранам телевизоров и мониторов – видели уже такое с Грузией – и исчезает из памяти народной. А вот долгая, тяжелая и изнурительная, представляющая собой не конкуренцию вспышек патриотических энтузиазмов, а конкуренцию общенародных терпений, может становиться «нация-формирующей» (иначе – «государствообразующей»). Примеров таких в истории много.
Когда-то, будучи еще подростком, я осознал дряхлость «советской системы», поделился своим открытием со старшими товарищами, которые уверенно сказали мне, что пока в силе поколение Великой Отечественной, которое не только за родину, но и за эту политическую систему кровь на фронте проливало, и у станков в тылу голодными стояло, системе ничего не угрожает. Они были правы и неправы одновременно. Правы в том, что поколенческая сила участников Великой Отечественной делала демонтаж советской системы практически невозможным. Неправы в том, что не поняли, что сила эта сходит на нет. Это разговор был в 1984 году, а уже на следующий год в СССР начались горбачевские преобразования, которые известно, чем закончились, и никакой «культ Великой Отечественной» страну не спас.
Теперь предполагается, что участники СВО станут «новыми ветеранами Великой Отечественной» и вместе с теми, кто сочувствовал-переживал, кто помогал спецоперации деньгами и варежками-носками, образуют тот мотивированный социальный слой (и прослойку в политическом классе), который не позволит пальцем прикоснуться к политическому наследию Владимира Путина. Впредь, никаких «двух Россий под одной государственной крышей» на манер «двух Америк» (консервативной и прогрессивной в США). СВО уже позволила одной России избавиться от другой и гарантирует, что эта «другая Россия» из своего политического релоканства не вернется.
Вот так это задумано. И если приглядеться, во всю осуществляется. Установка и действия властей (видать, умный Кириенко придумал) примерно следующие. Не допустить никаких «вьетнамских» и «афганских» синдромов у тех, кто «поучаствовал», наоборот, создать ощущение, что они главные люди в обществе – беспрецедентные выплаты, льготы (в том числе касающиеся и детей), доски памяти и памятники тем, кто «не вернулся из боя», приглашения в СМИ и школы, продвижение новых ветеранов в политический класс через выборы – особенно на региональном уровне. Некоторые чувствующие такие вещи действующие представители политического класса отправились туда, под хаймерсы – не только тыловыми волонтерами, но и самыми настоящими участниками боевых действий.
От себя добавлю кое-что. Герметичные патриоты не в курсе, а я-то как человек, профессионально имеющий дело со вчерашними школьниками, а на отдельных мероприятиях просто со школьниками, в курсе, как раздражал молодежь культ Великой Отечественной войны. Молодые просто не понимали, зачем так много внимания уделяется войне, которая была восемьдесят лет назад. А самые умные еще и осознавали, что воевала в ней не Россия, а другая страна – СССР, к тому же вооруженный коммунистической идеологией, от которой сейчас не осталось и следа, и противником которой является действующий президент России.
Теперь вопросы по поводу того, что мы тащим прошлое в настоящее, у молодежи отпадут. СВО заменит ВОВ, и картины мира в головах молодых станут более или мене логичными. Это пока гипотеза, но не только. Общение с первокурсниками указывает на то, что нечто такое происходит.
В общем, процесс рождения нации под аккомпанемент артиллерийской канонады уже начался. Я не берусь предсказать его результативность. Но выскажу сожаление: в этой новой нации место найдется не всем. Для огромного количества тех, с кем я привык общаться, спорить, находить что-то общее и фиксировать непреодолимые различия, места в такой нации нет. И я не исключаю, что и для меня тоже. И мне очень жаль, мне больно, что проект «двух Россий в одном государственном доме» провалился. И вовсе не потому, что отпугнул своим сходством с Америкой – с тем, как, пережив свою Гражданскую войну, живут США. Он провалился потому, что все мы оказались к нему либо не готовы, либо в принципе на него не способны.
* внесен Росфинмониторингом в Перечень террористов и экстремистов
